Соглашение по иранской ядерной программе: возможности и преграды для российско-американского сотрудничества

Резюме

14 июля 2015 года США, Россия, Китай, Франция, Великобритания, Германия, Европейский Союз и Иран договорились о Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД – известном также как «иранское соглашение»), с целью положить конец противостоянию вокруг ядерной программы Тегерана. В случае соблюдения договоренностей, СВПД может существенно ограничить возможность Ирана в кратчайшие сроки создать ядерное оружие.

Сотрудничество между США и Россией имеет первостепенное значение для успеш­ного достижения этой цели.

Между тем, реализации СВПД может помешать ряд обстоятельств. «Иранское со­глашение» не является обязывающей международной договоренностью – это лишь добровольный план действий. Его перспективы зависят от того, чем в приоритетном порядке будут руководствоваться участвующие в этом проекте стороны: своими собст­венными интересами или же неукоснительным соблюдением условий соглашения. Из­менение международной или внутренней ситуации может побудить кого-то из участни­ков выйти из СВПД. В частности, в скором времени произойдет смена лидеров в Иране и Соединенных Штатах, и их преемники могут придерживаться других точек зрения на эти договоренности.

Кроме того, западные лидеры и некоторые их союзники по-прежнему критически настроены в отношении внутренней и внешней политики иранского руководства. Россия не считает, что эта «озабоченность» может быть оправданием антииранских санкций: та­кие меры, по мнению Москвы, ставят под угрозу урегулирование более важной пробле­мы – ситуации вокруг ядерной программы Тегерана.

Геополитические проблемы, в частности, противостояние между ближнево­сточными державами, могут стать еще более серьезным вызовом для СВПД: именно там следует искать источники трений между Тегераном и Вашингтоном. Например, США продолжают применять санкции против Ирана по причинам, не связанным с ядерными разработками: в частности, из-за развития ракетной программы, что также может затруднить реализацию СВПД. Россия, в свою очередь, сомневается в оправданности размещения в Европе систем ПРО (якобы по причине угрозы иран­ских ракет).

СВПД предполагает «возвратный» механизм, позволяющий ООН восстановить все «ядерные» санкции, если Иран нарушит соглашение. Но воссоздать всю ту сложную пау­тину санкций, которой Иран был опутан прежде, практически невозможно.

Сотрудничество между Россией и США – необходимое условие для успешной реа­лизации «иранского соглашения». У правительств двух стран имеется большой опыт вза­имодействия в решении задач, связанных с ядерным нераспространением. Оба государ­ства не заинтересованы в появлении у Ирана ядерного оружия. Более того, у Москвы есть коммерческий интерес, связанный с успешной реализацией иранского мирного атомно­го проекта, что само по себе подразумевает незаинтересованность России в нарушении Тегераном своих международных обязательств.

В свою очередь, сотрудничество в области безопасности между США и арабскими соседями Ирана снижает у этих стран желание обзавестись собственным ядерным оружи­ем. Россия и США могут оказать важную поддержку Международному агентству по атом­ной энергии (МАГАТЭ) в обеспечении СВПД и в осуществлении других целей, связанных с ядерным нераспространением.

Успех ядерного соглашения с Ираном создаст сильный прецедент в деле нераспро­странения ядерного оружия и заложит основу для будущего международного сотрудни­чества в этой сфере.

Вступление

14 июля 2015 года в Вене Россия и Соединенные Штаты Америки, наряду с Кита­ем, Францией, Германией, Великобританией и Европейским Союзом (ЕС), согласовали с иранским правительством Совместный всеобъемлющий план действий [1].

Цель СВПД – поставить точку в противостоянии вокруг иранской ядерной програм­мы, длившемся больше десяти лет.

Венским договоренностям предшествовал промежуточный Совместный план дей­ствий, принятый в ноябре 2013 года [2], а также диалог между Ираном и МАГАТЭ относи­тельно неурегулированных вопросов, касающихся ядерной программы Тегерана.

СВПД стал возможным, благодаря сочетанию нескольких факторов. Это и давление на Тегеран посредством международных санкций, и избрание Хасана Рухани и Барака Обамы президентами Ирана и США (оба президента стремились к заключению ядерной сделки), и длительное сотрудничество между Россией и Западом по иранской ядерной проблематике, несмотря на серьезные разногласия по другим вопросам.

Основные условия

Реализация СВПД существенно снизит возможности Ирана по обогащению ура­на (уровень ограничивается 3,67 процентами). Сокращается число центрифуг, вводит­ся потолок запасов тяжелой воды и снижение общего допустимого объема обогащенного урана. Подземный центр обогащения в Фордо перепрофилируется в центр ядерных ис­следований, а тяжеловодный реактор в Араке модифицируется в целях ограничения про­изводства плутония.

Иран согласился на добровольной основе применять Дополнительный протокол (ДП) к соглашению о гарантиях МАГАТЭ (с прицелом на его ратификацию Меджли­сом). ДП наделяет МАГАТЭ дополнительными возможностями мониторинга и досту­па на атомные объекты страны. Кроме того, Иран принял модифицированный код 3.1 Дополнительных положений к соглашению о гарантиях, согласно которому он обязу­ется незамедлительно информировать МАГАТЭ в случае принятия решений о строи­тельстве новых ядерных объектов. Иран также согласился сотрудничать с Агентством, внести ясность относительно прошлых и настоящих нерешенных вопросов, связан­ных с его ядерной программой, и регулярно информировать МАГАТЭ о своих запасах урана и количестве центрифуг.

На протяжении 15 лет Тегеран сможет импортировать продукцию для своей ядерной программы только с одобрения специально созданной Совместной комис­сии. В течение этого времени страна не будет перерабатывать отработанное ядерное топливо из своих реакторов, располагать высокообогащенным ураном (ВОУ) или ору­жейным плутонием, а также ураном и плутонием в металлической форме. В течение 10 лет Иран ограничит исследования, связанные с обогащением урана, газоцентри­фужной технологией, а также обязуется представлять МАГАТЭ ежегодный план дея­тельности, связанной с обогащением урана. Агентство, в свою очередь, будет следить за выполнением этих обязательств.

В ответ на эти шаги Совет Безопасности ООН принял Резолюцию №2231 [3], отменив­шую положения всех предыдущих резолюций СБ ООН по Ирану, связанных с его ядерной программой. Правда, в новом документе сохраняется перечень организаций и частных лиц, на которых все еще распространяются санкции [4].

ЕС полностью отменил все односторонние санкционные меры против Ирана, а ад­министрация Обамы отказалась от санкций, наложенных по причине ядерной програм­мы страны [5].

Важность плана

Иранская ядерная программа началась в рамках инициативы США «Атом для мира». В 1967 году Вашингтон организовал поставку Ирану 5-мегаватного исследова­тельского ядерного реактора [6].

В следующем году Тегеран подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и поставил свою ядерную программу под контроль МАГАТЭ. В 1970-х годах немецкая компания Kraftwerk Union начала строительство двух реакторов на легкой воде для атомной электростанции в Бушере, и Иран выкупил 10% акций Eurodif – европейского консорциума по обогащению урана. Однако Исламская рево­люция 1979 года положила конец ядерному сотрудничеству с Западом. В 1980-е годы Тегеран возобновил ядерную программу и продолжал ее в 1990-е годы, несмотря на противодействие мирового сообщества, подозревавшего Иран в разработке ядерно­го оружия.

В 2002 году иранские диссиденты информировали мировое сообщество о строи­тельстве незадекларированных ядерных объектов в Натанзе и Араке [7].

Позиция Тегерана заключалась в том, что в рамках своих международных обяза­тельств страна не была обязана раскрывать местонахождение незавершенных ядерных объектов. Но информационные утечки вызывали озабоченность по поводу возможной военной составляющей иранской ядерной программы.

Последовавшие переговоры длились более десяти лет.

Поначалу в них участвовали Иран и три европейские страны – Германия, Фран­ция и Великобритания. В 2006 г. к ним присоединились Китай, Россия и США, что приве­ло к появлению формата 5+1. В ходе переговоров, сопровождавшихся многочисленными спорами и взаимными обвинениями, Иран и группа международных посредников неод­нократно меняли свои позиции. Другие попытки достичь соглашения – в частности те, что были предприняты Бразилией и Турцией в 2010 году – окончились неудачей [8].

Россия и Китай также призывали к компромиссу, и Москва помогла Ирану закон­чить строительство АЭС в Бушере лишь после того, как Тегеран согласился получать рос­сийское ядерное топливо, а отработавшее возвращать обратно – в Россию [9].

Тем временем Иран неуклонно наращивал свои ядерные амбиции, овладевая сов­ременными технологиями обогащения урана и увеличивая количество действующих центрифуг. В Фордо был открыт укрепленный подземный центр по обогащению урана.

В ответ мировое сообщество усилило давление на Иран, а СБ ООН принял шесть резолю­ций, из которых четыре вводили режим санкций [10].

Односторонние санкции США и ЕС отрезали Иран от мировой финансовой систе­мы и существенно ограничили экспорт нефти из этой страны. Далее последовал ряд зага­дочных убийств иранских ученых-ядерщиков, а также появление компьютерного вируса Stuxnet в Натанзе, который привел к выводу из строя около 1000 центрифуг. Президенты США Джордж У. Буш и (в меньшей степени) Барак Обама стояли на том, что ради недопу­щения появления у Ирана ядерного оружия нельзя исключать никакие варианты. В сен­тябре 2012 года израильский премьер-министр Беньямин Нетаньяху выступил с угрозой нанести удар по ядерным объектам Ирана в случае, если количество урана, обогащенно­го там до 19,75%, станет достаточным для изготовления бомбы [11].

На этом фоне в 2012 году начались тайные переговоры между Вашингтоном и Теге­раном [12]. Они не смогли существенно продвинуться до августа 2013 года, когда новым пре­зидентом Ирана был избран Хассан Рухани. Новая иранская администрация сделала по­иск решения ядерного вопроса главным внешнеполитическим приоритетом.

24 ноября 2013 года Иран и шесть стран-участников заключили промежуточное со­глашение, известное как Совместный план действий, по которому смягчение санкций производилось в обмен на ограничение иранской ядерной программы. Сторонам потре­бовалось еще двадцать месяцев, чтобы согласовать все детали СВПД – в силу сложности проблемы, а также несогласия некоторых сил внутри Ирана и на международной арене с предложенным соглашением.

Представляется крайне важным, чтобы Соединенные Штаты Америки, Россий­ская Федерация и другие страны эффективно сотрудничали для обеспечения успеха СВПД. Это соглашение стало первым случаем, когда санкции против страны, введен­ные согласно Главе VII Устава ООН, были сняты в результате переговоров, а не по ито­гам военных действий13.

Успешная реализация соглашения станет мощным аргументом для дальнейшего сотрудничества в сфере нераспространения, даже несмотря на разногласия между вели­кими державами по другим вопросам. Кроме того, страны-участницы и ключевые много­сторонние организации – МАГАТЭ и ООН, могут получить богатый опыт по преодолению других ядерных угроз, таких, например, как ядерная программа Корейской народной де­мократической республики (КНДР). [13]

Что бы ни говорили ближневосточные страны о том, что США, Россия и другие ядерные державы должны сами ускоренно разоружаться, их ядерная политика не ока­зывает непосредственного воздействия на принятие решений нынешних неядерных го­сударств в отношении разработки или отказа от «немирного» атома. Но если Иран будет стремиться к производству ядерного оружия, это напрямую повлияет на такие решения.

В случае появления веских доказательств нарушения Тегераном условий СВПД – даже если речь не пойдет об исследованиях в области ядерных вооружений и их разра­ботке, это может подтолкнуть ближневосточные государства к созданию атомного ору­жия в качестве защитной меры.

Что же касается Саудовской Аравии, то она наверняка захочет обзавестись ядер­ным потенциалом, чтобы не дать Ирану возможности утвердить свое превосходство в ре­гионе с опорой на ядерные силы.

Сторонники сделки с Ираном надеются, что СВПД укажет путь КНДР и другим странам к отказу от ядерных амбиций. Верно и то, что широкое применение инспекций, проводимых в рамках СВПД, а также обязательное применение ДП увеличат возможности контроля и вы­явления нарушений ДНЯО другими государствами. Все это смогло бы минимизировать не­довольство иранского руководства тем, что ограничения в области ядерных исследований накладываются исключительно на их страну. Но распространить подобный интрузивный ре­жим контроля на другие государства будет сложно, учитывая противодействие со стороны многих неядерных стран, а также членов ядерной пятерки.

Как следует из Резолюции №2231 СБ ООН, «все положения, содержащиеся в СВПД, предназначены только для целей его выполнения между Е3/ЕС+3 и Ираном и не долж­ны рассматриваться как создающие прецеденты в отношении любого другого государст­ва или в отношении фундаментальных принципов международного права, а также прав и обязанностей, вытекающих из Договора о нераспространении ядерного оружия». Барак Обама верно подметил, что СВПД вводит «беспрецедентные меры контроля» [14], но было бы затруднительно считать их прецедентом для других стран.

Возможные проблемы

СВПД, как вытекает из его названия, это не договор, а план действий. Стороны не подписывали и не ратифицировали юридически обязывающее соглашение. Даже Резо­люция 2231 СБ ООН, включающая текст СВПД, лишь «призывает все страны-участницы» поддержать согласованный план. Данная формулировка, а также отсутствие ссылок на Статью 41 Устава ООН, означает, что участники соглашения не обязаны выполнять свои обязательства в соответствии с нормами международного права. Следовательно, пер­спективы СВПД во многом зависят от того, будут ли и дальше участвующие стороны счи­тать его отвечающим их интересам, независимо от событий на международной арене и внутри их стран, и будут ли они выполнять его условия.

1. Односторонний выход

Один из факторов, способных привести к преждевременной остановке СВПД – вы­ход какой-либо из сторон из соглашения по внутриполитическим причинам, не связан­ным с выполнением договоренностей другими участниками.

США

Администрация Обамы решительно поддерживает СВПД. Белый Дом отменил указы исполнительной власти о санкциях против Ирана, приостановил санкции, вве­денные Конгрессом, а также мобилизовал группы в парламенте в поддержку этого че­столюбивого проекта. Немногие президенты США готовы были бы вложить такой боль­шой политический капитал в соглашение с Тегераном.

Однако приближающиеся президентские выборы могут поставить под угрозу приверженность США СВПД. Если Белый Дом останется за демократами, перспекти­вы СВПД выглядят лучше, поскольку «иранское соглашение» поддерживают как Хилари Клинтон, так и Берни Сандерс. Хотя Клинтон может предпочесть более сильное давле­ние на Иран, нежели сенатор Сандерс, вряд ли она без веских на то оснований откажет­ся от знаковых достижений своего предшественника. Однако все кандидаты в прези­денты от Республиканской партии выражают недовольство иранской сделкой, и многие члены Конгресса от Республиканской партии присоединились к этой критике.

Многое будет зависеть от внутриполитической и внешнеполитической ситуа­ции в начале 2017 года. Однако, как видно на примере Договора об ограничении си­стем противоракетной обороны от 1972 года, в случае возникновения угрозы нацио­нальной безопасности, новая администрация США может использовать право выйти даже из юридически обязывающего международного соглашения о контроле над во­оружениями.

Даже если следующий президент США поддержит соглашение и будет стре­миться к его реализации, противодействие со стороны Конгресса может представ­лять угрозу для СВПД. Предложенный Акт о пересмотре ядерного соглашения 2015 года обязал президента выставить документ на голосование в Конгрессе. Но хотя у Республиканской партии было большинство в обеих палатах, и она готовилась пре­одолеть президентское вето, демократическому меньшинству в Сенате удалось со­рвать голосование.

Даже если Конгресс окажется под контролем республиканцев, они могут не су­меть заблокировать СВПД, поскольку конгрессмены-демократы будут стремиться со­хранить главное внешнеполитическое достижение демократической администрации. Даже ослабленная демократическая фракция в Сенате (выборы 2014 года обеспечили республиканцам наибольшее число мест с 1929 года) сумела заблокировать законода­тельный акт, поддерживаемый республиканцами. В 2016 году состоятся перевыборы 24 сенаторов-республиканцев и 10 сенаторов-демократов, и по их итогам демократы, скорее всего, укрепят свои позиции в верхней палате.

СВПД должен оставаться в силе более 10 лет, и на таком временном отрезке трудно спрогнозировать состав и действия Конгресса. Но, чем дольше Иран станет придерживаться СВПД, тем более сильное международное давление будет оказывать­ся на любого президента США и Конгресс, чтобы не выходить из него.

Иран

В иранской политической системе, несмотря на значение роли избранного пре­зидента и парламента, Верховный руководитель страны (в настоящее время это аятол­ла Али Хаменеи) принимает окончательное решение по главным вопросам. По иранской конституции, Верховный руководитель – глава государства, обладающий эксклюзивными полномочиями, включая «принятие общего политического курса Исламской республики Иран» и «надзор за правильным выполнением этого курса» [15].

Иными словами, если того захочет Али Хаменеи, Тегеран может выйти из СВПД.

На практике нынешний духовный лидер Ирана редко вмешивается в процесс при­нятия решений государственными органами. Используя – для поддержания необходимо­го баланса – систему сдержек и противовесов, он устанавливает некие рамки, в пределах которых те или иные действующие лица вправе принимать собственные решения.

Эта тенденция просматривается и в переговорах по ядерной программе: Верхов­ный руководитель Ирана поддерживал дипломатов, но принижал значение самих пере­говоров для будущего страны. Он обозначал красные линии для переговорщиков, и тем приходилось применять все свое умение, чтобы уместить в эти рамки желаемую суть пе­реговоров. Существует мнение, что аятолла Хаменеи играл роль плохого полицейского для усиления позиций иранской стороны.

Например, в конце мая 2015 года Верховный руководитель спровоцировал острую дискуссию, заявив, что Иран не предоставит доступ к своим ядерным объек­там и не потерпит «чрезвычайных мер контроля». Тем не менее, эти ключевые пункты вошли в текст СВПД. В конце концов, переговорщикам удалось оговорить условия по­сещения военных объектов и убедить иранскую общественность, что эти инспекции – неотъемлемая часть Дополнительного протокола, а, значит, их нельзя считать «чрез­вычайными мерами».

После того, как иранский парламент одобрил СВПД, в своем письме президенту Рухани Али Хаменеи сообщал, что принимает этот план. Но с условием. «Любые новые санкции на любом уровне под любым предлогом (таким как неоднократные ложные об­винения в поддержке терроризма или нарушениях прав человека) … будут считаться на­рушением СВПД», – писал Хаменеи. В этом случае Иран должен выйти из данного согла­шения [16].

Когда 17 января 2016 года США наложили новые санкции на иранских физических и юридических лиц, участвующих в ракетной программе, Тегеран мог бы привести свою угрозу в действие и выйти из СВПД. Но Иран просто увеличил количество запусков и ис­пытаний ракет.

Из этих примеров видно, что Верховный руководитель готов придерживаться СВПД, если при этом не пострадают стратегические интересы Ирана. Снятие санкций с Тегерана, вероятно, приведет к экономическому росту и повышению уровня благосо­стояния граждан. В этом случае Верховному руководителю будет труднее выйти из режи­ма СВПД без веских на то оснований.

Один из непредсказуемых факторов – это возможная смена Верховного лиде­ра Ирана. Он избирается пожизненно, но Али Хаменеи уже 76 лет; когда «он утратит возможность выполнять свои конституционные обязанности», Ассамблее экспер­тов придется выбирать его преемника. Итоги такого выбора непредсказуемы. Одна­ко высоки и шансы на то, что решать этот вопрос будет нынешний состав Ассамблеи (2016–2024 гг). Между тем, прошедшие недавно выборы увеличили влияние умерен­ных сил, солидаризирующихся с президентом Рухани. Это может означать, что но­вый Верховный руководитель будет, по крайней мере, столь же лоялен к СВПД, как и аятолла Хаменеи.

2. Реализация СВПД

Одним из самых противоречивых моментов СВПД являются меры по обеспечению его выполнения. Критики утверждают, что Тегеран может отказаться соблюдать огра­ничения, наложенные на его ядерную программу, не станет пускать инспекторов МАГА­ТЭ и продолжит осуществлять закупку ядерных материалов. Он также может прибегнуть к другим незаконным действиям, обходным маневрам, увиливать от соблюдения поло­жений СВПД (например, создавать мощности по производству ядерного оружия на неза­декларированных объектах). Не исключен и выход из соглашения – по примеру Северной Кореи, которая отказалась от обязательств по нераспространению и начала форсирован­ную реализацию ядерной программы.

Хотя до сих пор иранское правительство выполняло свои обязательства по СВПД, будущее правительство может отказаться от них по самым разным причинам. У Ира­на имеется богатый опыт по части незаконной закупки ядерных материалов. Эта страна разработала одну из самых изощренных программ противодействия санкциям в истории. Министерство финансов США выявило десятки подставных компаний и других организа­ций, которые иранцы использовали в обход оказываемому на них давлению [17].

Эти организации получали технологии, материалы и средства, чтобы помогать ядер­ной и ракетной программам страны. Некоторые из этих структур могут сейчас быть неактив­ными, но их нетрудно реанимировать. А контролирующим международным организациям придется выявить не только эти структуры, но и те, что могут быть созданы в будущем.

Склонность Ирана к участию в новых незаконных закупках будет меняться в зави­симости от целей режима, особенно от его оценки самой системы контроля, созданной в рамках СВПД, ее действенности и эффективности. В этих расчетах следует также учи­тывать возможную утрату экономических связей с Россией. Поэтому российско-иранская торговля и инвестиции, риск потерять которые могли бы усилить его заинтересованность Ирана в сохранении режима СВПД и снизить заинтересованность к обретению ядерного оружия по истечении срока действия этого соглашения.

Администрация Обамы старается облегчить иранским и иностранным компани­ям использование долларов США в новых экономических сделках [18], но она по-прежнему поддерживает неядерные санкции (в качестве наказания за запуск баллистических ракет, а также по обвинению в поддержке терроризма и нарушении прав человека). Это закры­вает для Ирана финансовую систему США [19].

Если Тегеран не добьется такого облегчения режима санкций, на которое он рассчи­тывал при подписании сделки, заинтересованность в выполнении соглашения снизится. 

Влияние других сфер на реализацию СВПД

Некоторые события, не связанные с ядерной программой Ирана, также могут нару­шить ход реализации СВПД. Например, США не сняли с Ирана свои «непрофильные» сан­кции – по обвинению в нарушении прав человека и поддержке терроризма [20].

Многие из таких мер направлены против Корпуса стражей революции – могущест­венного игрока в Иране, который может предпринимать действия, направленные против соглашения по ядерной программе.

Ракеты

Исследования Ирана в области разработки, создания и особенно испытаний межконтинентальных баллистических ракет могут иметь самые неприятные последствия. Они уже стали причиной введения американских санкций в отношении иранских орга­низаций и частных лиц, участвующих в ракетной программе [21]. Разработки Ирана в этой области заставляют США и НАТО последовательно поддерживать программы противора­кетной обороны, которые Россия воспринимает как угрозу своим возможностям ядерно­го сдерживания.

Продолжение испытаний иранских ракет может ослабить поддержку СВПД в США и привести к одностороннему выходу Вашингтона из этого соглашения, о чем уже гово­рилось выше. Второй, менее вероятный сценарий состоит в том, что испытания иранских ракет заставят США не только поддерживать, но и существенно усилить свою программу ПРО. В свою очередь, это подтолкнет Россию и Китай к ответным мерам, включая те, ко­торые могут угрожать СВПД или их пассивную позицию в отношении нарушения Ираном соглашения.

Терроризм и права человека

Существует и другая алогичная динамика, связанная с терроризмом и правами че­ловека. Критики СВПД говорят, что иранское правительство продолжает поддерживать международные террористические движения (по классификации правительства США)[22]. И хотя нынешнее иранское руководство проводит более умеренную ядерную полити­ку, Тегеран по-прежнему претендует на роль регионального лидера, подчас угрожая дру­гим странам, оказывает давление на свое население, не предоставляя иранцам важных политических и гражданских прав. Согласно докладу Государственного департамента США, «в 2014 году государственное спонсирование Ираном терроризма по всему миру остава­лось на прежнем уровне. Это спонсирование осуществляется через Корпус стражей рево­люции, Министерство безопасности Ирана и союзника Тегерана – организацию Хезболла, остающуюся серьезной угрозой для стабильности Ливана и всего региона» [23].

Если США введут новые санкции, связанные с поддержкой терроризма или подав­лением гражданских свобод, иранское руководство способно реализовать свою угрозу и выйти из режима СВПД. В зависимости от конкретной ситуации, Москва может занять в этом споре, как сторону Тегерана, так и сторону Вашингтона.

Геополитика и борьба за власть на Ближнем Востоке

Россия и США могут разыграть иранскую карту друг против друга, сознательно уси­ливая напряженность в отношениях между Тегераном и другой стороной. При этом ка­ждая из сторон будет стремиться использовать Тегеран в качестве своего доверенного лица для ослабления влияния друг друга в регионе. При этом в прошлом Исламская ре­спублика никак не выказывала намерения стать чьим-либо сателлитом и, скорее всего, будет придерживаться этой позиции в будущем.

Перспективы «иранского соглашения» вызвали беспокойство многих региональ­ных игроков. После подписания СВПД премьер-министр Израиля Нетаньяху назвал сдел­ку «исторической ошибкой» [24].

Саудовская Аравия – еще один ключевой союзник США в регионе – также вырази­ла недовольство по поводу соглашения.

Когда СВПД получил одобрение в Конгрессе США и дошел до стадии имплемента­ции, его критики переключили внимание на другие проблемы. Но региональный фактор остается потенциально опасным для судьбы «иранской сделки».

На Ближнем Востоке бушует ряд конфликтов: от Ирака до Йемена, в которых Иран участвует либо непосредственно, либо опосредованно. Когда улягутся страсти в Сирии, Иран и его союзники могут получить больше ресурсов для взаимодействия с другими странами и организациями региона. Если Хезболла будет более активно действовать на границе с Израилем, или ситуация в Йемене начнет представлять значительную угрозу для Саудовской Аравии, Тель-Авив или Эр-Рияд могут решиться на ответные действия. Один из вариантов – попытаться торпедировать СВПД через лоббирование своих инте­ресов в Вашингтоне или другими средствами.

Рекомендации

Если СВПД будет выполняться надлежащим образом, Соединенным Штатам сле­дует дать понять своим союзникам в регионе, что ядерное соглашение с Ираном де­лает Ближний Восток гораздо более безопасным, и потому СВДП следует оградить от возможной угрозы региональных кризисов. В интересах союзников США, чтобы Иран был стороной этих договоренностей – тогда его ядерная программа будет полностью прозрачной.

Если новый президент США решит выйти из СВПД из-за разногласий в Конгрес­се между двумя ведущими партиями, другие члены СВПД должны использовать все свое влияние, чтобы убедить Вашингтон остаться. Россия едва ли сможет повлиять на этот процесс, но у нее есть возможность согласовывать свои действия с Китаем и евро­пейскими участниками соглашения, к которым Вашингтон прислушивается как к со­юзникам по НАТО.

Даже если США выйдут из соглашения, это не будет конец СВПД. Политическая воля остальных участников могла бы компенсировать эту потерю. Снятие санкций ООН и ЕС может стать достаточно сильным стимулом для Ирана, чтобы продолжить выполнение своей части сделки, которая в этом случае может быть видоизменена. Если США снова введут односторонние санкции против иностранных компаний, ра­ботающих в Иране, Россия и другие стороны соглашения должны будут защитить свои компании. Хорошим примером в этом смысле может служить принятое Европейским союзом Постановление №2271/96, защищающее европейские компании от санкций США, связанных с Кубой.

Действия Ирана, противоречащие СВПД, должны тщательно расследоваться, и лишь после этого нужно предпринимать какие-то меры. Допустимые пределы запа­сов обогащенного урана и тяжелой воды могут быть слегка превышены из-за техни­ческих или логистических причин. Точно так же МАГАТЭ необходимо придерживаться принципов СВПД, согласно которым «количество просьб о предоставлении доступа [к иранским ядерным объектам] будет сведено к такому минимуму, который необходим для эффективного выполнения обязанностей по контролю в соответствии с настоя­щим СВПД». Члены Совместной Комиссии должны голосовать на основании данных углубленного анализа по каждому случаю, и не опираться на стереотипы, предвзятые мнения и традиционную склонность поддерживать союзников, независимо от сути вопроса. США следует тщательно взвесить цену ввода новых санкций против Ирана в качестве наказания за нарушения, не связанные с ядерной проблематикой – осо­бенно в первые годы действия соглашения. Например, обратить внимание на то, что иранские ракеты сравнительно безвредны, если на них не установлены ядерные бое­головки.

В целом сторонам нужно поставить перед собой цель реализовать договоренно­сти по СВПД без вмешательства СБ ООН. Обращение к Совету Безопасности в качестве последнего довода в механизме принуждения к выполнению плана действий может запустить процесс, в ходе которого любой из пяти постоянных членов СБ ООН будет иметь возможность завершить действие СВПД («возвратный» механизм), и тогда уже ничего нельзя будет исправить. Когда столько поставлено на карту, все, кроме гру­бых нарушений соглашения, должно разрешаться путем консультаций и приведения в действие механизмов разрешения конфликтов, предусмотренных в плане.

Сделка по иранской ядерной программе и последовавшее облегчение режима санкций усилило давление на другие ближневосточные страны, такие как Саудовская Аравия и ОАЭ. Они обеспокоены поведением Ирана и задумываются о собственных ядерных программах. Один из факторов, который мог бы побудить ближневосточных соседей Ирана и другие правительства обзавестись собственным ядерным оружием,– это убеждение в том, что у США нет возможности или намерения защитить их.

И наоборот, если США будут по-прежнему делать заслуживающие доверия заяв­ления о готовности защитить эти страны от прямой или косвенной агрессии, потен­циальные обладатели ядерного оружия, дабы не лишиться благорасположения США, а также политических и экономических отношений с другими западными странами, вряд ли рискнут обрести этот статус в реальности. США и другие государства могут разубедить их в целесообразности разработки ядерной программы, предоставив им неядерные вооружения – системы противоракетной обороны, а также иную помощь в сфере укрепления безопасности.

Благодаря опыту иранского урегулирования, страны и международные органи­зации существенно улучшили механизмы применения санкций в отношении потенци­альных нарушителей договора о нераспространении ядерного оружия. Но и государ­ства, против которых могут быть направлены санкции, увеличили свои возможности действовать в обход такого давления. Кроме того, многие страны, после принятия СВПД и Резолюции СБ ООН №2231, отказываются от применения санкционных мер.

В СВПД предусмотрен «возвратный» механизм, позволяющий ООН восстано­вить санкции, связанные с ядерной программой Ирана, в случае нарушения соглаше­ния. Но восстановить чрезвычайно сложную санкционную паутину, которой мировое сообщество опутало Иран в прежние годы, вряд ли возможно. Потребовался не один год, чтобы сконструировать всеобъемлющее партнерство, способное оказать необхо­димое влияние на Иран с целью умерить его ядерные амбиции.

Шестерка посредников должна сохранить способность добиваться неукосни­тельного выполнения соглашения. Поскольку Россия и Китай не склонны вводить сан­кции, Министерству финансов США, скорее всего, придется взять на себя лидерство в поддержании «санкционного потенциала». Иранское руководство должно пони­мать, какую цену придется заплатить в случае «отклонения от курса». Россия и другие страны могут стать партнерами США в деле укрепления пограничного и экспортного контроля, особенно соседей Ирана, с целью ограничения возможной незаконной тор­говли ядерными компонентами. Российское правительство настроено на поддержа­ние высокого уровня безопасности своих ядерных материалов и технологий, несмо­тря на прекращение помощи, оказываемой США в рамках программы Нанна-Лугара. У Москвы и Вашингтона накоплен хороший опыт сотрудничества в решении вопро­сов ядерной безопасности в третьих странах. В качестве примера можно привести их многолетние усилия по вывозу запасов высокообогащенного урана из исследователь­ских реакторов многих стран, и есть надежда на продолжение этого взаимодействия. Правительствам двух стран следует подумать о средствах усиления Инициативы по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения, Резолю­ции 1540 СБ ООН, Глобальной инициативы по борьбе с актами ядерного терроризма и других механизмах противодействия терроризму и распространению ядерного ору­жия. Некоторые из этих инициатив застопорились из-за разногласий между Россией и Западом по другим вопросам.

России, США и другим странам нужно усилить содействие МАГАТЭ, которой тре­буется дополнительное финансирование и технологии, чтобы обеспечить выполнение Тегераном условий СВПД.

Следует принимать во внимание большую территорию Ирана, который имеет выход к морю и может воспользоваться морским транспортом – особенно в контексте богатой истории его участия в незаконных закупках ядерных компонентов и матери­алов. Другие страны также могут помочь МАГАТЭ финансами и другими средствами, чтобы обеспечить выполнение условий СВПД – и не только их [25].

Хотя формально процессом обеспечения безопасности иранской ядерной про­граммы руководит ЕС, России также следует укреплять режим безопасности при по­ставках любых ядерных материалов и технологий Ирану, а также обучать иранских специалистов современным методам безопасного обращения с ними. Иранцы вряд ли допустят американских специалистов на свои ядерные объекты, но США могли бы помочь ЕС, России и другим странам в выстраивании правильных взаимоотношений с Тегераном в этой области. Хотя в Иране действует коммерческий ядерный реактор (в Бушере), Тегеран еще не подписал Конвенцию по ядерной безопасности [26]. Он не яв­ляется стороной Конвенции по физической защите ядерных материалов [27] и Междуна­родной конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма [28].

Москва может подтолкнуть Иран к подписанию этих соглашений, что пошло бы на пользу обеим странам и остальному мировому сообществу. У Москвы есть коммер­ческая заинтересованность в обеспечении безопасности ядерной программы Ирана и ее мирном характере. Крупная ядерная авария в Иране, ядерный теракт с использо­ванием материалов, приобретенных у Тегерана, или крах СВПД сорвут планы Москвы по расширению иранской программы мирного использования атома.

Есть мнение, что Россия и другие члены ШОС в скором времени предоставят Ирану статус полноправного члена Шанхайской организации сотрудничества. В прош­лом организация отказывалась идти на такой шаг, поскольку в ШОС действует прави­ло, согласно которому полноценное членство не может быть предоставлено стране, находящейся под санкциями ООН. ШОС следует сохранить этот регламент и быть го­товой приостановить членство Ирана, если СБ ООН, где Россия может наложить вето на любую резолюцию, установит факт нарушения Тегераном обязательств в части не­распространения ядерного оружия.

Согласно СВПД, по окончании 10-летнего (и особенно – 15-летнего периода) истечет срок исключительных мер, ограничивающих действия Ирана в области ядер­ных исследований. После этого Тегеран, как и большинство других стран, имеющих потенциал для создания ядерных вооружений, будет подчиняться общим, менее жест­ким ограничениям, оговоренным в ДНЯО. Вместе с тем, усилия по установлению зоны, свободной от оружия массового уничтожения (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке, тормо­зятся «арабской весной», разногласиями между Россией и США и другими факторами. Египет торпедирует усилия США, направленные на то, чтобы предлагаемая конферен­ция по ЗСОМУ проходила на приемлемых для Израиля условиях. Как настаивает Каир, Израилю нужно отказаться от непрозрачной политики в области ядерных технологий, а это вряд ли произойдет даже в случае успешной реализации СВПД.

Возможно, странам придется подумать о расширении некоторых положений СВПД (таких как максимальный уровень обогащения урана в 3,5% и усиленный контр­оль посредством Дополнительного протокола), чтобы убедить другие ближневосточ­ные страны в необходимости принятия аналогичных ограничений. Иранское прави­тельство заявило, что не согласится с односторонними ограничениями – помимо тех, что оговорены в СВПД, но рассмотрит этот вопрос, если ограничения будут обязатель­ны для других стран (то есть, если Иран не будет единственной мишенью для этих ог­раничений).

Если мы утратим бдительность, СВПД может создать плохой прецедент, побудив другие страны к развитию таких деликатных технологий, как обогащение урана и пе­реработка ядерного топлива. Более надежным стандартом передачи ядерных техно­логий следует считать Соглашение 123 о сотрудничестве в области мирного использо­вания атома между ОАЭ и США. По этому договору ОАЭ взяли на себя обязательство не развивать технологии регенерации ядерного топлива. Правительство США счита­ет эту договоренность «золотым стандартом», которому должны последовать другие государства. Хотя Соединенным Штатам было трудно добиться консенсуса по этому вопросу в ДНЯО и в Группе ядерных поставщиков (ГЯП), Россия, Китай и США могут оценить возможность полного отказа от обогащения и переработки ядерного топлива в формате двустороннего сотрудничества по мирному атому.

Авторы записки работали над различными разделами текста и потому могут не разделять позиции, обозна­ченные в других разделах, в то же время авторы приветствуют возможность для дискуссии и экспертного диалога по спорным вопросам.

Данные тексты отражают личное мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/


[1]     http://www.state.gov/e/eb/tfs/spi/iran/jcpoa/.

[2]     http://eeas.europa.eu/statements/docs/2013/131124_03_en.pdf.

[3]     https://www.iaea.org/sites/default/files/unsc_resolution2231-2015.pdf.

[4]     http://www.un.org/en/sc/2231/2231%20List_17%20Jan.pdf.

[5]     Более подробное описание условий соглашения доступно по ссылке: https://www.armscontrol.org/reports/Solving-the-Iranian-Nuclear-Puzzle-The-Joint-Comprehensive-Plan-of-Action/2015/08/Appendix-A-Summary-of-the-Key­%C2%ADComponents-of-the-JCPOA.

[6]     https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%20614/volume-614-I-8866-English.pdf.

[7]     http://2001-2009.state.gov/r/pa/prs/ps/2003/20439.htm.

[8]     http://www.theguardian.com/world/julian-borger-global-security-blog/2010/may/17/iran-brazil-turkey-nuclear.

[9]      http://www.rosatom.ru/resources/03a10680462aa521b6ecf6d490c073ed/protocol_russia_iran_rus.pdf.

[10]    https://www.iaea.org/newscenter/focus/iran/iaea-and-iran-un-security-council.

[11]    http://www.un.org/apps/news/story.asp?NewsID=43088.

[12]    http://www.wsj.com/articles/iran-wish-list-led-to-u-s-talks-1435537004.

[13]    http://www.al-monitor.com/pulse/originals/2015/07/mohammad-javad-zarif-interview-post-deal-balconey.html.

[14]    http://www.cnn.com/2015/07/14/politics/iran-nuclear-deal.

[15]    http://www.iranonline.com/iran/iran-info/government/constitution.html.

[16]    http://en.mfa.ir/index.aspx?siteid=3&fkeyid=&siteid=3&fkeyid=&siteid=3&pageid=1997&newsview=363361.

[17]    https://www.treasury.gov/resource-center/sanctions/Programs/Documents/irgc_ifsr.pdf

[18]    www.npr.org/templates/transcript/transcript.php?storyId=473772642.

[19]    http://www.cfr.org/united-states/why-us-economic-leadership-matters/p37731/

[20]    http://bipartisanpolicy.org/blog/after-iran-deal-wrangling-over-hybrid-sanctions/?_cldee=d2VpdHpAaHVkc29uLm 9yZw%3d%3d&utm_source=ClickDimensions&utm_medium=email&utm_campaign=Project%20Update%20%7C%20 Foreign%20Policy%20(Iran)

[21]    https://www.rt.com/usa/329240-us-sanctions-iran-ballistic/.

[22]    http://www.afpc.org/publication_listings/viewPolicyPaper/2926.

[23]    http://www.state.gov/j/ct/rls/crt/2014/239407.htm.

[24]    http://www.wsj.com/articles/netanyahu-calls-iran-deal-historic-mistake-1436866617.

[25]      http://belfercenter.hks.harvard.edu/publication/26413/what_price_nuclear_governance_funding_the_international_ atomic_energy_agency.html?breadcrumb=%2Fpublication%2Fby_type%2Freport.

[26]    http://www.iaea.org/Publications/Documents/Conventions/nuclearsafety_status.pdf.

[27]    https://www.iaea.org/Publications/Documents/Conventions/cppnm_status.pdf.

[28]    http://fas.org/wp-content/uploads/2013/04/iran_nuclear_odyssey.pdf.

Read Full Article